Новости – Общество
Общество
«Не жду, когда меня позовут»
Амбулатория села Волотово. В 1973 году его на месте бывшей земской больницы построили молодые врачи Елфимовы. Фото: Ирина Егорова / «Русская планета»
Лучший земский врач РФ рассказала о проблемах и перспективах сельской медицины
9 июня, 2015 20:47
15 мин
Светлана Елфимова из Белгородской области по итогам конкурса Национальной медицинской палаты стала лучшим сельским доктором России. Корреспондент РП узнала, в каких условиях работают земские врачи, что означает оптимизация для сельской медицины и можно ли медицинскую помощь измерять с точки зрения выгоды.
Село Волотово расположено в 130 км от областного центра. На центральной улице отремонтированная школа, двухэтажный детский сад с новенькой площадкой, напротив церковь. Одноэтажная поликлиника скрылась за густой зеленью каштанов, берез и акаций. Здесь живет и работает врач-терапевт — Светлана Борисовна Елфимова. Она получила награду в номинации «Земский доктор» за вклад в развитие российского здравоохранения.
Внутренний дворик больницы благоухает цветами, в холле медучреждения — напольная ваза с огромным букетом душистых пионов. На стенах самодельные плакаты о вреде курения, профилактике гипертонии и буднях местных докторов. В ординаторской на полу ковер, в углу иконы. Из мебели — шкаф, рабочий стол, несколько стульев и мягкий диван. В окошко занавешенное белым тюлем в ромбик, пробивается солнечный свет. В целом, ощущение, что оказалась в гостях у обычного незажиточного сельского жителя, а не в казенном учреждении медицинского назначения.
– У вас даже больницей не пахнет, — замечаю врачу.
– Стараемся, — отвечает Светлана Борисовна, — все лекарства в шкафчик прячем, проветриваем постоянно, форточки у нас всегда открыты, а с хлоркой я не работаю, это вредно.
Субботнее утро на работе для нее обычное дело. Говорит, что выходные не любит, особенно когда никуда не вызывают.
– Я такая расслабленная, старенькая, больная, а подходит понедельник, и я встала, оделась, собралась, подкрасилась. Я знаю, что я уже Светлана Борисовна, что я не баба Света, и я должна только работать, — продолжает доктор.
В Волотове она живет и работает 47 лет. С мужем Львом Елфимовым тоже медиком и комсомольским работником они приехали сюда в 1973 году после окончания Воронежского мединститута.
– Больница тогда здесь была, но уже старенькая, построенная в 1903 году земством, — вспоминает она. — Собирали деньги с людей, закупали кирпич в Старом Осколе, раствор делали на яйцах, их тоже собирали с хозяйств, кто сколько может. Во время оккупации в селе были румыны, они размещали в больнице тифозное отделение и конюшню. Когда я приехала, мне все не понравилось в больнице, и я сказала мужу: «Если хочешь, чтобы мы здесь остались, давай строить новую больницу». Мы строили эту больницу методом ленинских пятниц. На нашей территории было шесть хозяйств. Сейчас у меня 16 сел и хуторов, почти три тысячи человек, а тогда было в два раза больше.
Больницу построили за год. Дом семьи Елфимовых всего в паре десятков метров от нее. Супруг умер десять лет назад. Перед входом в амбулаторию мемориальная доска с его портретом.
– Кроме того что вы единственный на всю округу врач, вы еще и глава Волотовского сельского поселения и председатель муниципального совета Чернянского района. Как же вы все успеваете?
– Я прихожу на работу, еще нет семи и ухожу уже после семи. И суббота у меня полноценный рабочий день, и все об этом знают. Понимаете, у меня в доме все хорошо. Здесь (в кабинете, — Примеч. РП) я работаю и живу, а там (показывает на дом) я отдыхаю.
У меня больные никогда брошенными не бывают. Вот вчера, меня два часа не было, я сказала, записать всех, кто пришел ко мне за это время, позвонить мне: буду ехать обратно и если по дороге, то заеду к ним, а если не по дороге, то поеду к ним позже. Выезжаю в село, прием небольшой 10-12 человек и иду по селу из дома в дом, никогда не жду, когда меня позовут.
Лучший земский врач России Светлана Елфимова. Фото: Ирина Егорова / «Русская планета»
Лучший земский врач России Светлана Елфимова. Фото: Ирина Егорова / «Русская планета»
Я председатель муниципального совета района, глава Волотовского поселения и мне, может быть, немного полегче с машиной. Я редко прошу, но когда прошу, мне обязательно помогают. Когда шесть лет назад я получила заслуженного врача, то начальник департамента здравоохранения и социальной защиты населения Белгородской области Николай Белоусов (на тот момент, — Примеч. РП) подписал мне машину. Шесть лет этот УАЗик ходит день и ночь, как скорая помощь. Мы считаем минуты, чтобы до 20 минут успели доехать до любого села, лишь бы дорога была. Сейчас я обращалась в Елене Павловне (Батановой, замгубернатору Белгородской области — Примеч. РП), с просьбой выделить нам машину. Она пообещала помочь.
– А с ремонтом больницы помогают?
– Ну, может быть, со временем и сделают. Нет? Так мы поддерживаем все своими силами. Сами клеим обои, красим, краску покупаем за свои деньги, так и держим больницу. Она уже по-хорошему должна рассыпаться, а она еще держится. Крышу недавно перекрывали. Я приехала на заседание комиссии какой-то по экономике, и мне говорят, что есть миллион денег на капремонт, неиспользованных, а год заканчивается. Думают, куда их распределять. Глава нашей администрации говорит: «Давайте в Волотове крышу перекроем, в амбулатории». У нас текла крыша ужас, шифер в руках рассыпался, когда его снимали.
– Как обстоят дела с лекарственным обеспечением? Тут своими силами точно не обойтись.
– Ну просто никак. Медикаментов нет и льготникам задерживают. Вот посылаем на консультацию к докторам в Белгород, они выписывают хорошие дорогостоящие препараты, а их нет в списке лекарственных средств дополнительного лекарственного обеспечения, просто нет. Надо покупать за свои деньги. К примеру, выписали один препарат стоимостью три тысячи рублей, а его надо пропить три курса. И попробуйте забрать три тысячи из пенсии или из зарплаты. А препаратов может быть несколько, это четыре–пять тысяч. Разве может семья выделить такие средства?
Раньше в Волотове была полноценная участковая больница на 35 коек, со штатом необходимых специалистов. Оптимизация убрала все «лишнее» и теперь осталось лишь амбулатория да несколько коек под дневной стационар.
– Что вы думаете по поводу оптимизации?
– Как президент говорит: административные здания и работники администраций должны быть в шаговой доступности от человека. Скажите, а от больного человека они в какой доступности должны быть? Чернянская районная больница рассчитана всего на 150 коек. У нас 30 с лишним тысяч населения. Попробуйте сейчас привезти туда больного и положить его. Человек заболел, ему плохо уже сейчас, а мне приходится через неделю или через две его госпитализировать. Значит, мы идем домой и делаем все то, что нужно делать в стационаре, и только через две недели он может туда попасть. Это очень плохо. Оптимизация должна быть связана с государственной политикой: этот медпункт убирают, но на его месте строят центр врача общей практики. А у нас получается, что все хорошо, всего достаточно и надо все убрать. У меня есть населенный пункт, где живут меньше 200 человек, но мне нужно туда ехать 27 километров. Хорошо сейчас, я могу доехать за 15-20 минут, а если это зима, а если бездорожье? Люди за эти 20 минут просто умирают, ведь пожилому человеку порой не нужно ни еды, ничего, а нужно вовремя поданное лекарство и внимание, а у нас нет фельдшеров.
Если бы приехал сюда молодой врач, я бы его всему научила и спокойно ушла. Но ведь не могу же я жить на больничном дворе и видеть, что тут все зарастает и превращается неизвестно во что. У нас один умер доктор, один уехал и эти две больницы участковых пропадают, потому что никто другой не пришел.
– А как же программы господдержки, миллион подъемных молодому специалисту приехавшему в село? Не помогают?
– А что такое миллион? Давайте разделим его на пять лет: по 15 тысяч рублей в месяц? Они идут в частные медицинские центры, где получают по 45 тысяч в месяц и 15 становятся не такими уж и важными правда? В нашем Чернянском районе дают квартиры: пять лет она считается жильем социального найма, и если человек остается в селе, то жилье остается ему на всю оставшуюся жизнь.
Скромная обстановка сельской поликлиники. Фото: Ирина Егорова / «Русская планета»
Скромная обстановка сельской поликлиники. Фото: Ирина Егорова / «Русская планета»
– И много людей по программе приехали? В вашей больнице работают такие специалисты?
– Программа рассчитана на пять лет. В район приехали 12 человек, но подождите, пять лет-то еще не прошло, посмотрим, что дальше будет. В основном те, кто приехал, остались в районной Чернянской больнице, потому что она была не укомплектована. Не было лорврача, офтальмолога, невролога второго, онколога. В Волотово никто не приехал, я здесь одна.
Но мы сами в этом виноваты. Мы же хотим, чтобы нашим детям жилось легче, и в село их не зовем. Шкуру снимаем с себя, лишь бы только дети остались в городах. Я понимаю, что сложно в селе, но я все равно готовила бы специалистов для села. Я это говорила министру здравоохранения Веронике Игоревне Скворцовой, что нужно сделать программу и для средних медработников, потому что врач хоть как-то держится на селе, а фельдшера и акушерки вообще исчезают, как только находят себе место.
Пока у меня те кадры, которые я готовила сама: отправляла их, направляла, приглашала, но уже и они уходят.
– Так что же делать, насильно же не заставишь людей ехать в села?
– В сельском здравоохранении важен человеческий фактор, чтобы тебе не безразлично было, чтобы человек видел все, замечал и хотел сделать лучше. Поэтому в село не надо посылать всех подряд, а только тех, кто хочет в селе работать и умеют жить в селе. Деньги? Тоже немаловажный фактор. Девчонки мои получают мало, и я зарабатываю немного. Заработная плата у нас низкая, а ведь я заслуженный врач, еще 30% надбавки получаю, и где-то это получается 16-17 тысяч. А когда смотришь газету: берут ученика слесаря, зарплата от 20 тысяч. Понимаете, надо престижным сделать сельское здравоохранение. Помощь должна быть, подъемные, квартиры, отношение доброе,
оснащение хорошее. Все нужно. Вот, к примеру, в Чернянке два-три терапевта могут собраться и посоветоваться, а я здесь одна. Надо, чтобы все было закольцовано: чтобы я могла посоветоваться с кардиологическим центром, перинатальным центром, с центром катастроф, если у нас ДТП. Чтобы были оснащены медпункты: пошла к больному, взяла тесты с собой и сама посмотрела мочу, кровь и знаю, что с этим больным дальше делать, куда его отправлять.
– Все это требует средств, которые государство готово вложить только в те больницы, услуги которых востребованы, но можно ли в принципе считать медицину услугой?
– Медицина не должна быть услугой. Говорят, от доброго слова человеку становится легче. К примеру, в областной больнице я могу в месяц проконсультировать только четыре человека – квота. А ведь надо не 4 человека, а по мере необходимости.
– Финансирование сельских больниц тоже привязали к планам посещений и нормам. Как вы относитесь к таким переменам? Ведь вопреки здравому смыслу выходит, что чем больше у вас больных, тем лучше, хотя цель-то медицины как раз в обратном.
– Вы правильно рассуждаете, но до тех пор, пока у власти будут стоять экономисты, будет все время вот так. Они все измеряют с точки зрения выгоды: приносим мы пользу или не приносим. Скажите, пожалуйста, какую мы можем принести пользу? Только здоровье, а для этого нужно работать, нужно все делать вовремя и так как положено. Нужна профилактика, и тогда результат – это здоровый человек. Но я старенький доктор, я одна никогда с этим не справлюсь. Надо привлечь сюда людей, создать рабочие места. У нас были рабочие места и люди были. Сейчас больница есть, школа, садик прекрасный, спортивный центр, транспорт ходит, а работать-то негде. Люди уезжают на птичники, а там же очень тяжелый труд — по 12 часов на смене. В селе много проблем, все озадачены ими, но здравоохранение бросать нельзя. Хотя я хочу сказать, что Белгородская область все-таки в лучшем положении, чем другие регионы. Я приезжала в Воронеж, Липецк, там сельского здравоохранения уже вообще практически нет. Очень много участковых больниц просто брошены.
Светлана Елфимова знает, что в этом году в школу идут три первоклассника, которые скоро придут к ней на прием. К маленьким пациентам у нее особый подход. В шкафу стопка детских книг — подарки для деток, чтобы у них от посещения больницы остались только хорошие воспоминания. Она уверена, что малыш не должен помнить о том, что ему больно укололи пальчик, сделали укол, или заставили пить горькое лекарство. Клетка с попугаями тоже своеобразный отвлекающий маневр для детей.
Рассказывает, что был в ее практике случай, когда госпитализировать пришлось маму троих детей. Та сначала отказывалась – куда детей деть?
– Я сказала: «Бери деток». У меня был стационар, мы отдали им палату. Деток купали, мыли, кормили, приводили в порядок. И маму вылечили, и детки у нас пожили, мордашки стали толстенькие, все было хорошо.
– Земский доктор — это такой ангел-хранитель на все случаи жизни…
– Ну да, ДТП было, женщине руку оторвало по локоть, потому что она руку из окна высунула. Вызывают меня, я прибегаю, накладываю шину и везу ее дальше, чтобы она не умерла.
– Спасли?
– Жизнь, конечно, спасли, но без руки осталась, а у нее двое деток.
– Сейчас все четко обговорено стандартами лечения. Реально по этим инструкциям вылечить человека?
– Правильно ли лечить по стандартам? Трудно сказать. Вот, к примеру, у человека болит желудок и есть стандарт на лечение желудка, а ведь надо подумать, что у него еще болит. Заболели суставы, и я не могу ему назначить нестероидные противовоспалительные препараты, потому что они вызывают еще большее воспаление желудка. Поэтому думать, думать, думать над каждым больным. С утра беру анализы, после обеда получаю результаты и начинаю с ними работать. Я никогда не жалею, когда ко мне обращаются люди. Они же у меня ничего не просят, только здоровья, а ведь только здоровый человек может быть по-настоящему счастливым.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости